Игорь Кобзарь родился 13 апреля 1991 года. 6-кратный чемпион России по волейболу, 3-кратный победитель Лиги чемпионов, победитель Лиги наций в составе сборной России, участник Олимпийских игр 2016 года в Рио-де-Жанейро. Выступал за клубы: «Газпром-Югра» (Сургут), НОВА (Новокуйбышевск), «Белогорье» (Белгород), «Зенит» (Казань), «Кузбасс» (Кемерово).
— После сезона всегда хочется съездить на море, — делится своими мыслями пасующий. – Но в этом году не только у нас, у многих людей, планы поменялись. Так что всю пандемию живем в Тюмени. Большой плюс, что у тестя Андрея Викторовича Каменских есть свой дом, мы постоянно к нему ездим. Там и детям можно побегать, да и мне в паре с Андреем Викторовичем поработать с мячом. Несмотря на то, что он играет за ветеранов, форму поддерживает хорошую.
— Давно хотел спросить: почему все-таки решили обосноваться в Тюмени, а не, например, в Казани, где отыграли много лет?
— Понимаете, жена жертвует тем, что переезжает за мной в незнакомые города, в которых я провожу карьеру, обеспечивает наш быт, мой тыл, можно сказать. Поэтому здесь должен быть паритет – после окончания сезона мы с удовольствием приезжаем в ее родную Тюмень. Здесь родители Анны, родственники, много друзей, знакомых. Да и для меня Тюмень – не чужая. Бывал в городе еще в детстве, да и сейчас у меня здесь немало товарищей, прежде всего, из мира волейбола. Тюмень мне тоже нравится – современный, ухоженный областной центр. И большой плюс, что родители живут неподалеку в Сургуте. Мама с моей сестрой Викторией недавно приезжали, погостили в Тюмени.
— С Анной Вы как познакомились?
— Она же тоже волейболистка, и по амплуа, как и я, была связующей. Когда заканчивал школу, в составе юношеской сборной Ханты-Мансийского автономного округа поехал на соревнования в Челябинск. В Тюмени в наш поезд села команда девушек Тюменской области. Анна знала Витю Плешкевича и зашла с ним поздороваться. Мне она сразу понравилась, и я попросил у Вити ее телефон. Уже в Челябинске успели встретиться с Анной на свидании. А дальше все закрутилось и в итоге мы стали мужем и женой.
— Но Анне пришлось расстаться с волейболом. Хотя в 2008-м году она имела реальный шанс попасть в команду мастеров «Тюмень-ТюмГУ», выступавшую в высшей лиге «А».
— Я точно не подталкивал ее к решению закончить карьеру. Хотя понимаю, что если бы в семье было два профессиональных спортсмена, возникали бы серьезные проблемы. Да и виделись бы намного реже.
— Знаю, что в межсезонье Вы играете в большой теннис. Супруга привила любовь к этому виду спорта?
— Да, Анна немного занималась теннисом. И потом он похож на волейбол, и я довольно быстро освоил азы тенниса. Это и удовольствие, и возможность поддерживать форму в отпуске.
— У Вас две дочери – Алена и Дарья. Их в волейбол отдадите?
— Пока они еще маленькие. Алене скоро исполнится шесть лет, Даше четыре года. Для общего развития дочки ходят в бассейн, Алена дополнительно занимается гимнастикой, опять же для здоровья. Иногда играю с ними в мяч, но вид спорта они будут выбирать сами.
«Стать связующим посоветовал папа»
На площадке и в обычной жизни Игорь Кобзарь – это два разных человека. Во время волейбольных матчей он по-спортивному наглый, взрывной, заводной. А после игры спокойный и уравновешенный. Когда он в 16 лет дебютировал во взрослом волейболе, специалисты говорили примерно следующее: «Парень вообще не боится играть, выходит на площадку так, будто провел уже несколько сезонов на хорошем уровне». В чемпионате 2007-2008 годов Кобзарь играл в основном в высшей лиге «Б» за «Звезду Югры». Но в том же сезоне директор и наставник главной сургутской команды «Газпром-Югра» Рафаэль Хабибуллин стал «подпускать» юного связующего к матчам суперлиги. Конечно, Игорю сложно было не стать волейболистом. Мама Алла Эрнстовна – известный детский тренер, папа Андрей Владиславович поиграл на хорошем уровне. В российской суперлиге он выступал за новокуйбышевский «Октан» и сургутский «ЗСК-Газпром» (так раньше назывались команды-Прим. СМ), в последнем клубе затем работал наставником. Сейчас Кобзарь-старший тренирует в Сургуте газпромовскую любительскую команду. Но Игорь начинал с других видов спорта.
— Я хоть и рос в волейбольной семье, но никто на меня не давил, не говорил, что я должен обязательно заниматься этим видом спорта. Когда папа играл в Новокуйбышевске за «Октан», и мы жили в Самарской области, я увлекался большим футболом. Играл в воротах и мечтал стать знаменитым голкипером. После переезда в Сургут пришлось перейти в мини-футбол – на севере футзал развит гораздо лучше. Я переквалифицировался в полевого игрока. Но все-таки в мини с моим ростом было сложно. Здесь необходима взрывная скорость, короткие рывки. А с моими габаритами надо время, чтобы нормально разогнаться.
— Вы пробовали себя и в плавании.
— Это было в оздоровительных целях, ничего серьезного.
— В итоге Вы все-таки перешли в волейбол.
— Да, мама предложила попробовать, тем более тренером как раз была она. Через какое-то время стало получаться и мне уже нравилось быть волейболистом. Так с десяти лет я стал более-менее осознанно начал заниматься.
— Алла Эрнстовна Кобзарь – наставник серьезный и спрашивает с подопечных тоже серьезно. Видел, как она руководила игрой сборной Югры в полуфинале первенства России среди девушек 2004-2005 годов. Буквально метала гром и молнии, когда подопечные не выполняли ее установку. Причем больше всех претензий предъявляла Вашей сестре Виктории, которая сейчас является основной связующей сборной страны в своем возрасте. Вам от мамы доставалось?
— Если кому в команде и доставалось, так это как раз мне. Я был главным виновником, если случались какие-то шалости и проделки. Сейчас, конечно, понимаю, что это был такой педагогический ход от мамы: если уж сыну достается, то что говорить о других ребятах. Но чтобы воспитать настоящего спортсмена, одними пряниками обойтись невозможно, надо где-то и жесткость проявлять.
— Прекрасно помню, как играл Ваш папа, какие-то матчи с его участием даже комментировал. Он, кстати, на площадке был более спокойным, чем Вы. Отец служил для Вас примером?
— И служил, и служит и примером, и главным для меня авторитетом, и критиком, к которому я всегда прислушиваюсь. Когда был совсем маленьким, может, не осознанно, но переживал за папу во время матчей в Новокуйбышевске. В волейболе тогда ничего не понимал, но постоянно на играх находился на трибуне. Затем мы переехали в Сургут, и здесь я уже по-настоящему болел за команду отца. Доводилось и мячи подавать, когда он играл за «ЗСК-Газпром», а потом работал тренером.
— Андрей Кобзарь по амплуа был диагональным, а Вы стали связующим. Почему?
— По поводу амплуа настаивал как раз отец. Он объяснял мне, что стать классным нападающим с моими не самыми выдающимися физическими данными, с не самым высоким прыжком будет очень сложно. А вот для связующего у меня рост подходящий, к тому же на тот момент в российском волейболе был дефицит пасующих. И я благодарен отцу за то, что он помог мне правильно определиться с амплуа. Быть связующим мне нравится. Нападающий не знает когда он получит мяч, и случается, что работает вхолостую. А пасующий четко понимает, что второе касание должно быть его, и он управляет действиями партнеров.
«Сначала в «Зените» было уныние»
— Когда Вы начинали играть во взрослой команде, даже в «Звезде Югры» практически все ребята были старше Вас. Вы, как пасующий, могли кому-то из партнеров «напихать»?
— Напихать не мог. Но мне надо было выстроить так отношения внутри команды, чтобы партнеры уважали. Для связующего это очень важно.
— Еще одно важное качество – уметь не боятся играть и рисковать.
— В то время результат надо мной не довлел, поэтому действовал иногда даже авантюрно. И должен сказать спасибо родителям за то, что прививали смелость на площадке. Отец мне говорил: «Ты должен найти среди соперников раздражителя для себя, надо быть на площадке злым».
— В 2012 году много шума наделал Ваш переход из «Газпрома-Югры» в «Зенит». Помню, что Рафаэль Хабибуллин не хотел Вас отпускать.
— В Казани главным тренером был Владимир Алекно, он же тогда тренировал сборную страны. Я, как любой молодой волейболист, мечтал попасть в национальную команду, и прекрасно понимал, что из «Зенита» в сборную смогу пробиться гораздо быстрее.
— А Вы понимали, что после переезда в Казань в «Газпроме-Югре» возникнут проблемы у Вашего папы?
— Нет, тогда мы так не думали, не считали, что один момент разрушит отношения с Рафаэлем Талгатовичем. Но это дело давно минувших дней, обид я ни на кого не держу, просто не хочется вспоминать эту историю.
— В «Зените» Вам приходилось конкурировать за место в составе с мировыми звездами – сербом Николой Грбичем, иранцем Саидом Маруфом, россиянином Александром Бутько. Не было желания еще раньше перейти в клуб «попроще»?
— В первый год пребывания в Казани такие мысли посещали часто. В начале сезона 2012-2013 у нас пасующим был поляк Лукаш Жигадло, но он получил травму и на его место взяли великого Грбича. Я на площадке в регулярном чемпионате почти не появлялся, и было настоящее уныние. И только в финальной стадии Владимир Романович стал больше мне доверять. Но эта закалка, когда ты должен постоянно доказывать тренеру, одноклубникам, помогла мне в дальнейшем. Я пахал на тренировках, старался использовать те моменты, когда выходил на площадку, и продолжал расти.
— Тяжело было в важных матчах выходить на площадку со скамейки?
— В первый-второй раз тяжело. Но потом я уже знал на кого можно опереться, как помочь команде переломить игру. Я рад, что это моя отличительная черта – умение быстро войти в игру.
— Связующие из одной команды могут дружить?
— Если они не одного уровня и не бьются постоянно за место в стартовом составе, то да. Сейчас большинство клубов выстраивают команду так, чтобы был основной пасующий, на которого ложится львиная доля нагрузки, и второй, который поможет в определенные моменты, когда не идет игра у первого.
— Не раз доводилось раньше слышать от специалистов, что Кобзарь в некоторых компонентах один из лучших связующих в мире, а вот качество передачи оставляет желать лучшего. Но в последних сезонах, похоже, и эта проблема осталась в прошлом. За счет чего удалось прибавить?
— За счет опыта, за счет многократного повторения на тренировках. Для себя я теперь понимаю, что тяжело стать классным связующим в молодом возрасте. Ты должен набить шишки, набрать необходимый объем передач. Есть специальные упражнения, которые позволяют улучшить этот компонент.
— То есть Вы оставались после тренировок и выполняли дополнительно свои 100-150 передач?
— Да, так и было. Я и сейчас либо после утренних занятий, либо до вечерних работаю в зале. Есть специальные кольца, которые позволяют оттачивать качество передачи. Поэтому все приходит через работу.
«В Бразилии почувствовал олимпийскую атмосферу»
— Когда Вы перешли в «Кузбасс», показалось, что у Вас выросли крылья. Складывалось такое впечатление, что Туомас Саммелвуо дал полную свободу на площадке.
— У Туомаса была вот эта свобода, не было никакого давления. Мы играли так, как умели. Он не ставил волейболистов в какие-то рамки, из которых ты не мог «выпрыгнуть». Мы просто получали удовольствие от игры.
— Это правда, что Вы могли оказаться в «Кузбассе» много лет назад, когда еще играли за сургутскую «Газпром-Югру»?
— Знаю, что тогдашний руководитель кемеровского клуба Денис Матусевич вел переговоры с директором «Газпрома-Югры» Рафаэлем Хабибуллиным. Но, видимо, стороны не сумели договориться. Затем Матусевич звонил мне, но к тому моменту у меня уже была договоренность с казанским «Зенитом». Поэтому с первой попытки отправиться в «Кузбасс» у меня не вышло. Зато я осуществил мечту и поехал в 2016 году на Олимпиаду в Рио-де-Жанейро.
— Известие о том, что попали в окончательную заявку на Игры в Рио было неожиданным?
— Там все интересно получилось. Во время подготовки к Олимпиаде в команде было три связующих – Сергей Гранкин, Дмитрий Ковалев и я. В определенный момент мне сказали: «Спасибо за работу, можешь ехать домой». Сборная доигрывала Мировую лигу с Гранкиным и Ковалевым. Но затем что-то произошло, Алекно позвонил и распорядился прибыть в расположение команды. Тогда и стало понятно, что еду на Олимпиаду.
— Когда первый раз вышли на площадку в Рио в огромном зале волнение сильное было?
— Было большое переживание от ожидания дебюта. Его сложно сравнить с другими турнирами, здесь ты больше себя «накручиваешь», чем, допустим, на встречах Лиги чемпионов. Поэтому связующему-дебютанту сложно показать свой настоящий уровень. Только с помощью выплеска эмоций, адреналина можно прийти в себя. В Бразилии я сыграл только один матч на групповом этапе с Аргентиной, и мой олимпийский опыт пока на этом исчерпан. Но я прочувствовал ту атмосферу, которая царит на Играх. И сейчас, если попаду на Олимпиаду в Токио, буду уже более спокоен и уверен в себе.
— Сборная России стала четвертой. Могли наши волейболисты подняться выше?
— Не думаю, что призеры – команды Бразилии, Италии, США в тот момент в чем-то нам уступали. В полуфинале проиграли хозяевам без вариантов, а вот в поединке за третье место с американцами могли взять бронзу, вели 2:0, однако уступили-2:3. У соперников, начиная с третьего сета, стало буквально все получаться. И подача полетела, и в атаке дела наладились.
— Летом 2019 года Вы стали капитаном сборной, команда ни шатко ни валко начинала играть в Лиге наций. Болельщики даже стали негодовать: зачем тренером поставили Саммелвуо? Но от матча к матчу сборная прибавляла и в итоге выиграла Лигу наций. Вы сами верили в успех?
— Конечно, верили. Без веры нельзя добиться побед. Сложился пазл из молодых, амбициозных, голодных до больших побед волейболистов. Мы играли с огромным удовольствием, обстановка в коллективе была прекрасная.
— В это межсезонье «Кузбасс» понес серьезные кадровые потери – ушли ключевые игроки Полетаев, Подлесных, Пашицкий, Керминен. Почему Вы не приняли предложение ни одной из команд суперлиги и остались в Кемерове?
— Действительно, я мог перейти в другую команду, и даже улучшить финансовые условия. Звали и в питерский «Зенит». Конечно, заманчиво было бы снова играть вместе с теми ребятами и под руководством того тренера, с которыми становились чемпионами. Но в «Кузбассе» прекрасные отношения между руководителями клуба и волейболистами. В Кемерове для игроков созданы отличные условия, здесь хороший микроклимат, город буквально живет волейболом. Что касается кадровых потерь, то они серьезные. Но для меня этой новый вызов, возможность уже с видоизмененной командой добиться чего-то серьезного. Поэтому предстоящий чемпионат страны жду с огромным нетерпением.
«По натуре я домосед»
— У Вас две дочки. Их рождение было большим событием в Вашей жизни?
— Да, конечно. Дети – это второе счастье после встречи с Анной. Я очень люблю дочерей, хочу, чтобы из них выросли прежде всего хорошие люди.
— А Вы как-то изменились после рождения дочерей?
— Я бы не сказал, что кардинально изменился. По натуре я домосед, не любитель каких-то вечеринок. Изменилось то, что теперь большую часть свободного времени уделяю детям.
— В «Зените» Вы играли под номером 13, в сборной России под 24-м номером, а в «Кузбассе» взяли номер 4. Эти цифры с чем-то ассоциируются?
— Я в свое время взял 13-й номер, потому что под ним играл отец. А он ,в свою очередь, выбрал этот номер в честь моего дня рождения. В сборной я сначала играл под разными номерами – были и первый, и пятый, и двадцать третий. Только в предыдущем сезоне удалось «отвоевать» двадцать четвертый номер – 24 мая родилась дочь Дарья. А четвертый номер в «Кузбассе» посвятил дочери Алене, которая родилась 4 августа.
— То есть Вы верите в магию цифр?
— Скорее продолжаю семейную традицию, заложенную отцом.
— Ваша сестра Виктория начала заниматься волейболом, глядя на Вас?
— Думаю, да. Когда ей было 4-5 лет, дома в дверном проеме натягивали нитку, играли сначала воздушным шариком, потом легким мячом. Я ей что-то показывал, объяснял. Понимаю, что у Вики выбора занятий было еще меньше, чем у меня. Зато всегда есть возможность посоветоваться не только с родителями, а и со старшим братом.
— Сейчас она спрашивает совета?
— Да, мы с ней часто общаемся и на волейбольные темы, и на жизненные.
— Переехать из Сургута в Череповец Вы советовали?
— У нас был семейный совет. Викторию приглашали в молодежные команды сразу нескольких клубов. Но предлагали подписать очень долгосрочные контракты. А в Череповце согласились подписать соглашение на три года, плюс там базируется юниорская сборная России. Поэтому приняли решение, что она поедет в «Северсталь».
— В последние годы Вы стали читать много книг.
— Это осознание того, что обучение, развитие человека находятся в литературе. Лучше проведу несколько часов с книгой, чем буду листать информационные ленты или «лазить» по социальным сетям.
— Сейчас что читаете?
— Изучаю психологию взаимоотношений с детьми. Это особенно стало актуально в период самоизоляции, когда все время находишься с дочерьми. Пытаюсь найти какие-то приемы, методы, чтобы не выходить из себя и не проявлять агрессию на детей. Еще читаю книги по финансам, ведению бизнеса. Задумываюсь, наверное, как и любой человек, о будущем, и хочу войти в жизнь после окончания карьеры подготовленным.
— Мечта какая-то у Вас в жизни осталась?
— Конечно. Поехать на Олимпиаду в Токио, и не просто поехать, а выиграть золотые медали.
Дмитрий Рыбьяков
Материал Агентства спортивных новостей «Тюменская арена»